Где найти тендеры санкт-петербурга и ленинградской области

Чего ждете с точки зрения организации госзакупок?

— Отмены аукционного перечня.

В свое время ФАС пошла по пути упрощения жизни себе и окружающим. Необходимость проводить электронные аукционы коснулась строительной сферы, что породило усложнение технических заданий. Ибо у заказчика отняли возможность самому должным образом выбирать поставщика.

ФАС говорила, что основная причина ввода перечня в том, что не было возможности проводить электронные конкурсы.

Сейчас она появилась. Поэтому мы ждем, что люди, которые тогда были в ФАС (и они не поменялись), свои слова не забыли.

И мы все–таки будем проводить стройку конкурсом, понимая, что требований по опыту в 30% не всегда достаточно, чтобы поднять наши достаточно серьезные объекты.

У заказчиков, у региона есть законное право требовать конкретных вещей от организации, а не просто доверяться, что она выйдет на объект и справится.

В каких сферах уровень заинтересованности бизнеса в закупках вас радует в принципе? Где была отмечена активизация в ковидный период?

— Она видна при использовании такого инструмента, как электронный магазин для закупок малого объема (до 300–600 тыс. рублей). Этот аналог торговой площадки сейчас активно начал действовать в нашем регионе. В период пандемии количество участников в закупке выросло более чем в 2 раза. Потому что стало понятно, что вот они — короткие деньги, отсутствие необходимости дополнительной регистрации и выхода на площадку. Это инструмент, который делает большое количество операций за тебя. И позволяет оперативно переориентироваться. Условно, вчера человек продавал покрышки в своем магазине, магазин закрылся, он пошел на электронную площадку и стал продавать эти покрышки госзаказчикам. Максимально простой путь оказался самым востребованным.

Неподготовленным участникам это позволяет не выискивать закупки, стараясь понять наши нужды, а предложить свой ассортимент. А заказчику не надо сидеть и что–то выдумывать с техническими заданиями.

Это немалые суммы. Хотя соседний субъект посмеется над ними. Но, когда мы только вводили эту систему, подсчитали, что в области за год в среднем на закупки малого объема тратилось до 5 млрд рублей.

Отмечу, что продолжает существовать инструментарий федерального уровня — есть и федеральный электронный магазин. Когда регулирующий документ вышел, было сказано: ребятки, встраиваемся в федеральный и работаем в нем, если у вас, конечно, нет своего. Тогда федеральному центру казалось, что его появление нереально. Срок был полгода, чтобы его разработать. Мы с этой задачей справились. То, что у Петербурга и у Ленинградской области магазины остались свои, с уверенностью позволяет заявлять, что это мера поддержки именно нашего малого бизнеса. Как бы жестко это ни звучало.

Конечно, к электронному магазину имеет доступ каждый гражданин Российской Федерации — с оговоркой, что он живет в Ленинградской области или Санкт–Петербурге.

Торгово–промышленные палаты субъектов выдают сертификаты, подтверждающие обстоятельства форс–мажора. Не видите в этом опасности для исполнения госконтрактов?

— В случае с крупными важными проектами в любом случае мы в диалоге с исполнителем или поставщиком, в рамках которого утрясаем все вопросы. Из своей практики не вспомню необходимости предоставлять нам такие справки, в том числе выданные областной Торгово–промышленной палатой. Вообще сам факт конфликта говорит, что диалога и выстроенной совместной работы нет.

А если поставщик–исполнитель не выполняет обязательства, бежит за этой справкой и пытается ею прикрыть то, что не делал уже года полтора, то очень надеюсь, что такие ситуации будут с той же улыбкой восприняты судами, как и нами.

— Частично она никуда не денется. Никто не хочет продавать за минимальную цену. Рынок поставщиков медпрепаратов весьма олигополизированный — на нем не такое большое количество участников. И когда субъект пытается применить разнарядки из министерства и минимизировать НМЦК (а мы используем федеральные расценки, берем по нижней планке, отказываемся от торговых наценок и надбавок), то не всех участников рынка это устраивает. Пытаются воспитывать заказчика — на торги не заявляются, ждут, когда цену поднимем.

Наша позиция простая. И здесь нет шага влево или вправо — мы ни с кем не заигрываем. В конце концов, рано или поздно может случиться переизбыток, да и вечно храниться медпрепараты не могут. Думаю, что медленно, но верно начнем в этой войне побеждать.

— Она видна при использовании такого инструмента, как электронный магазин для закупок малого объема (до 300–600 тыс. рублей). Этот аналог торговой площадки сейчас активно начал действовать в нашем регионе. В период пандемии количество участников в закупке выросло более чем в 2 раза. Потому что стало понятно, что вот они — короткие деньги, отсутствие необходимости дополнительной регистрации и выхода на площадку. Это инструмент, который делает большое количество операций за тебя. И позволяет оперативно переориентироваться. Условно, вчера человек продавал покрышки в своем магазине, магазин закрылся, он пошел на электронную площадку и стал продавать эти покрышки госзаказчикам. Максимально простой путь оказался самым востребованным.

Неподготовленным участникам это позволяет не выискивать закупки, стараясь понять наши нужды, а предложить свой ассортимент. А заказчику не надо сидеть и что–то выдумывать с техническими заданиями.

Это немалые суммы. Хотя соседний субъект посмеется над ними. Но, когда мы только вводили эту систему, подсчитали, что в области за год в среднем на закупки малого объема тратилось до 5 млрд рублей.

Отмечу, что продолжает существовать инструментарий федерального уровня — есть и федеральный электронный магазин. Когда регулирующий документ вышел, было сказано: ребятки, встраиваемся в федеральный и работаем в нем, если у вас, конечно, нет своего. Тогда федеральному центру казалось, что его появление нереально. Срок был полгода, чтобы его разработать. Мы с этой задачей справились. То, что у Петербурга и у Ленинградской области магазины остались свои, с уверенностью позволяет заявлять, что это мера поддержки именно нашего малого бизнеса. Как бы жестко это ни звучало.

Конечно, к электронному магазину имеет доступ каждый гражданин Российской Федерации — с оговоркой, что он живет в Ленинградской области или Санкт–Петербурге.

Каким вам видится дальнейшее развитие 44–ФЗ?

— В распространении его на большее количество участников.

Мне, наверное, никто не сможет объяснить, зачем нужен 223–ФЗ. Но крупные корпорации продолжают по нему работать. Звучал вопрос, что делать с критериями.

В случае с 44–ФЗ все четко прописано. Вообще, пока интерпретируем правила, как это порой делают контролирующие, судебные органы, пытаясь понять дух закона, а не следуя букве, до тех пор будем сталкиваться со сложностями. Как только начнем читать по «букве» — они закончатся.

Чего ждете с точки зрения организации госзакупок?

— Отмены аукционного перечня.

В свое время ФАС пошла по пути упрощения жизни себе и окружающим. Необходимость проводить электронные аукционы коснулась строительной сферы, что породило усложнение технических заданий. Ибо у заказчика отняли возможность самому должным образом выбирать поставщика.

ФАС говорила, что основная причина ввода перечня в том, что не было возможности проводить электронные конкурсы.

Сейчас она появилась. Поэтому мы ждем, что люди, которые тогда были в ФАС (и они не поменялись), свои слова не забыли.

И мы все–таки будем проводить стройку конкурсом, понимая, что требований по опыту в 30% не всегда достаточно, чтобы поднять наши достаточно серьезные объекты.

У заказчиков, у региона есть законное право требовать конкретных вещей от организации, а не просто доверяться, что она выйдет на объект и справится.

Вы обращали внимание на то, что сложно проходят закупки лекарственных средств из–за небольшого количества желающих. Насколько острой будет оставаться эта проблема?

— Частично она никуда не денется. Никто не хочет продавать за минимальную цену. Рынок поставщиков медпрепаратов весьма олигополизированный — на нем не такое большое количество участников. И когда субъект пытается применить разнарядки из министерства и минимизировать НМЦК (а мы используем федеральные расценки, берем по нижней планке, отказываемся от торговых наценок и надбавок), то не всех участников рынка это устраивает. Пытаются воспитывать заказчика — на торги не заявляются, ждут, когда цену поднимем.

Наша позиция простая. И здесь нет шага влево или вправо — мы ни с кем не заигрываем. В конце концов, рано или поздно может случиться переизбыток, да и вечно храниться медпрепараты не могут. Думаю, что медленно, но верно начнем в этой войне побеждать.